Режиссер многосерийного фильма «Уходящая натура» Дмитрий Иосифов поведал Редакции MR жизнеутверждающие истины, рассказал о разнице и сходстве поколений, и объяснил, почему спустя десятилетия люди так и не научились извлекать уроки из своих ошибок. Как все эти вопросы объединены в один фильм, читайте в нашем интервью.

Как возникла идея снять многосерийный фильм с героями, представляющих эпоху брежневского «застоя»?

Сценарий написал  Николай Лырчиков, а предложил продюсер Анатолий Максимов. Тихо, стараясь быть незаметным, вошел в монтажную, когда мы заканчивали работу над «Летом волков», положил передо мной сценарий и сказал: «Почитайте. Вам это должно быть интересно!». До этого момента мы уже работали вместе над тремя телевизионными картинами. А по поводу «брежневского застоя» - сценарий был написан про это время. Время активной работы автора на студии им. Горького. Но  ведь исторический период – это всегда всего лишь фон, на котором разворачиваются события. Мы не делали акцент на саму эпоху «застоя». Просто суть поднятых в сценарии вопросов наиболее наглядно отражается на нашей недавней, совсем еще близкой истории.

На какую возрастную категорию зрителя рассчитано кино?

По большому счету, наш зритель  взрослый,  он либо родился в ту эпоху и хорошо ее помнит, либо знает о ней от родителей.  Более молодому зрителю сложнее,  он не считывает многие вещи.  Ему не знакома эта реальность. Сейчас, например,  границы открыты, ты можешь поехать куда глаза глядят, а тогда был железный занавес. И было понятно, что о Нью-Йорке или Париже ты можешь услышать только по радио, или, в крайнем случае, увидеть идеологический выверенный репортаж о том, как там плохо, в «Международной панораме» и никогда, никогда там не будешь. Была же известная шутка «мне надоело видеть мир глазами Сенкевича», он был ведущим ТВ-программы «Клуб кинопутешественников».  Как, например,  это может молодой понять зритель? Ведь для него границы были открыты с рождения. И таких «разниц» очень много.

Как проходили партсобрания, как на них унижали людей, нынешние ребята этого, к счастью, не застали. Понимаете, то, что пройдено на собственном опыте очень отличается от того, что прочитано или увидено. Уровень «считываемости» разный.

Вам ведь на тот период было лет 14?

Да, где-то так, но не забывайте, что я в кино работаю с 9 лет, с 1974 года. Я хоть и был ребенком, но хорошо помню, в каких условиях тогда работали режиссеры, операторы, актеры, какая была атмосфера.

То есть вы воспроизвели картинку увиденного вами тогда?

Разумеется, это мой опыт в том числе. И всех актеров. И опыт Алексея Борисовича Родионова, оператора «Уходящей натуры». Он  в этот период был молодым оператором и вместе с Элемом Германовичем Климовым снимал грандиозную картину «Иди и смотри» - один из самых потрясающих и страшных фильмов о войне, когда-либо мной виденных.

Главный герой вынужден лавировать между тем, какое кино нужно снять и тем, какое хочется снять ему самому. Сегодня представителям кинематографа ставятся табу на какие-то темы?

Любое свободное высказывание тогда жестко пресекалось. Это называли инакомыслием. Сегодня по-другому, но так же существует определенный «негласный список» тем, на которые писать сценарии «не нужно»,  такие сценарии «не пройдут».  К примеру,  нельзя снять честный фильм о чеченской войне. Даже об афганской. Про Сталина вы тоже вряд ли что-нибудь снимете. Сейчас появляется «иной общественный взгляд», в том числе на тоталитаризм, снова пресекается свободная мысль,  и у этого, на мой взгляд,  очень плохое историческое продолжение. То есть, как ни странно, мы как никогда близки к тем временам, о которых идет речь в фильме «Уходящая натура». Сюжет с каждым месяцем становится все актуальнее. Хотя такую задачу перед собой мы вовсе не ставили.

Вы грустите по тому времени, о котором снимали «Уходящую натуру»? Может, тогда было лучше, чем сейчас?

Время - это удивительная субстанция. Когда теряется интерес к сегодняшнему дню, интерес к будущему, и  начинаешь жить только прошлым – это означает, что ты старик. Конечно,  ностальгия существует,  вспоминаются теплые моменты, связанные с определенными людьми, обстоятельствами. Но это моменты. Возвращаться туда не хочется. К тому же это свойство памяти - идеализировать прошлое. Память удивительный инструмент забывать о плохом и помнить хорошее.  

Но, если вспоминать, как все на самом деле было в те времена, то всякая идеализация уходит. Мы жили несвободно, без всякой перспективы. Каждому была отведена дорожка, по которой можно было двигаться. И каждый осознавал, что так будет до пенсии. Шаг влево, шаг вправо – расстрел без предупреждения. Тоже шутка того времени. А уж куда-нибудь поехать - максимум, что можно было получить, это путевку в социалистическую Болгарию за особые заслуги или знакомства, по линии партии или комсомола, а если уж совсем повезет, то в социалистическую Венгрию или Югославию..

Героиня Анны Чиповской – Алла Гуляева своей амбициозностью и желанием вырваться за рамки характеризует целое поколение?

Не все поколение, ведь все поколение оно разное. Кто-то шел в комсомол, а кто-то не шел, кому-то это было противно. Понятно, что был путь построить себе достаточно легкую карьеру по «партийной линии» и жить в шоколаде. Вначале сюжета Алла Гуляева думает, что осуществит свои планы через комсомол, а потом, когда эти же комсомольцы ей по рукам дали, тогда у нее родилась другая идея – уехать из страны. То есть, у нее есть  от природы энергия, мотор, а приложить эту энергию некуда.  В тех рамках, которые ей обозначены, ей тесно. А в финале фильма она раздавлена. Энергия молодости столкнулась с государственной машиной.

Это такой персонаж, который проявился в 90-е.  Когда система рассыпалась, когда у партии уже не было никакого авторитета, эти комсомольцы поняли, что  пришло время действовать. Многие  уехали из страны. А другие возглавили нынешние бизнес и госструктуры.

Как бы вы сняли финал, будь вы на месте своего героя – Звонарева?

Мне трудно ответить на этот вопрос, потому что я, скорее всего, постарался  бы не оказаться  на его месте. Знаете, история не терпит сослагательного наклонения. Если честно – не знаю, как бы я поступил на месте Звонарева. Наверно,  снимал бы  какие-то фильмы, не связанные с идеологией. В принципе Звонарев этого и хочет. Он хочет экранизировать «Село Степанчиково…». Классика. Достоевский. Кстати, если снять это кино сейчас – будет бомба. Сюжет актуален, как никогда.

Может, снимете?

Я бы с удовольствием, но такое кино никому не нужно. История рассчитана на думающего зрителя. А думающего зрителя наше телевидение в течение 30 лет выводило как класс, в чем достигло умопомрачительного эффекта.  Сегодня этот сегмент аудитории настолько мал, что снимать для него  фильмы и тратить на их производство  деньги - а исторический фильм всегда стоит дороже! - не целесообразно.

Такой специфический прием, как фильм в фильме, каково было реализовывать?

Это всегда интересно и сценарно выгодно. Фильм в фильме – это дополнительное зеркало, а временами дополнительная линза,  лупа. Ведь в жизни мы  тоже все артисты, всегда играем. Стараемся «выглядеть». Собой бываем редко. Поэтому это счастье, когда есть возможность усилить основной сюжет и заодно поиграть в игру со зрителем.

Почему решили снимать на пленке? Как это отразилось на результате?

Во-первых, последние сто лет кино снималось именно так. Цифровые технологии пришли сравнительно недавно. Мое абсолютное  убеждение, что снятая на пленку картина выглядит достовернее.  Цифра все-таки мертвая. А хаотически перемещающиеся кристаллы серебра на пленке заставляют изображение дышать. Во-вторых, как ни парадоксально, в тот момент  снимать на пленку оказалось  дешевле. Все бросились снимать на цифровые камеры, а пленочные остались не востребованы, и  в аренду их  давали за символические деньги.

В фильме поднимается вопрос «что же есть искусство». По-вашему, оно рождается через страдание, и только тогда будет считаться таковым?

Не через страдание, а через сострадание. Для меня «искусство» происходит от слова «искусный», неповторимый,  то, есть то, что нельзя повторить, тиражировать. Я не люблю таких громких слов. Стараюсь их не употреблять. Любой фильм может стать фактом искусства, а может им не стать никогда. А вот в чем задача искусства или, скорее, культуры, давно и внятно написано Александром Сергеевичем Пушкиным  «…и долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал, что в мой жестокий век восславил я свободу и милость к падшим призывал». Искусство рождается, когда человек чувствует жизнь, когда он соучаствует.

Сегодня бытует расхожее выражение «телевизионный продукт». Для меня продукт - это нечто скоропортящееся,  имеющее определенный срок годности, поэтому использовать такое определение по отношению к кино, на мой взгляд,  немыслимо. Если ставишь задачу снять фильм, то и получишь фильм. А если  «продукт», то  получишь «продукт».

Эта терминология приходит из зарубежья.

Нет, это вопрос нашего «усвоения». Сейчас многие говорят, что все самое плохое «оттуда». Но, в таком случае, у меня есть возражение: в наших подъездах «они» не гадят. Не надо искать врага на стороне. Вопрос в том – что мы усваиваем? Если усваиваем все худшее, то это свойство наше, а не их. Все, что происходит сегодня – результат «усвоения» нами всего худшего.

Термин «уходящая натура» в кино что означает?

Это сезон,   который необходимо успеть снять из-за меняющейся фактуры. Все, что снимается не в помещениях или павильонах, называется «натура». Например, снимали летом, но наступила осень. Деревья желтеют. И надо успеть завершить съемки, иначе потом фильм не склеится. Вот и говорят: «Натура уходит!». Но в названии фильма это метафора: уходит эпоха, уходит поколение, уходят морально-нравственные ориентиры, страна меняется.

Вы снимали у себя на родине, в Белоруссии. Почему там?

Во-первых, это экономически было выгоднее. А во-вторых, и это основное, там осталось очень много советского. Когда мы с оператором ездили на выбор натуры, смотрели окрестности города Крупки. Зашли в кафе  - с ним связан эпизод в фильме - и заодно решили пообедать и обсудить увиденные «объекты».  Я высказал, что из отобранного мне нравится – жду мнения оператора. Алексей Борисович, черпая ложкой щи, посмотрел куда-то в потолок и вдруг сказал: «Знаете, Дима, у меня такое ощущение, что мы попали в социологический заповедник».  Я его не сразу понял. Я так не смог бы сформулировать. Но все окружающее выглядело именно так.  Время как будто остановилось,  законсервировалось. И люди. Их мышление. Как будто не прошло тех 30 лет… Для фильма это, безусловно, было здорово. И я задумался, а каково же людям, живущим здесь – они живут в тех же условиях, как 40-50 лет назад.  Вот так жить – это хорошо или плохо? 

Почему муж Катерины, после окончания интриги между ней и Звонаревым, видит выход только в том, чтобы ее убить?

В деревне каждый  друг про друга все знает. Всё на виду. Если узнали, что чья-то жена изменила мужу – это несмываемый позор.  Как с этим жить? Это трудно понять, пока сам ни окажешься в подобной ситуации. Кстати, история эта не выдуманная,  ее наш сценарист записал из жизни. Приехала в те годы летом в село съемочная группа, поселилась по избам, гостиницы были ведь только в райцентрах, и то не всех можно было разместить,  и у звукооператора с одной деревенской женщиной случился роман. Только в жизни кончилось трагично. Поехали за дровами в лес. Муж застрелил жену из охотничьего ружья, а сам повесился рядом. Осталось двое детей. В нашем фильме  жертв нет.

Традиция - разбивать тарелку после первого дубля - красочно изображена в фильме. И сейчас так?

Конечно.  Как правило, разбивают о ножку штатива, а если боятся повредить штатив, то о край тележки для камеры – она тяжелая, массивная.  Разбирают на память осколки. И тут же шампанское. В советские  времена можно было спокойно выпить шампанское после съемки первого кадра - снимали  медленно, время позволяло. А сейчас делается хитрее: первый кадр пишется в конце первого съемочного дня. Чтобы была возможность и отметить, и выспаться. Ведь завтра снова работать. И в высоком темпе.

За сколько вы сняли «Уходящую натуру»?

Мы сняли по понятиям современного кинопроизводства  для телика не быстро. За 112 съемочных дней, что с учетом всех выходных, переездов, подготовки и прочего, вылилось почти в полгода. Но в советские времена цикл производства полнометражного фильма был год. А мы за год подготовили, сняли и смонтировали 7 часов изображения,  8 серий по 52 минуты, то есть это  3,5 полнометражных фильма.

О чем «Уходящая натура»?

Одна моя знакомая, представитель молодого поколения, посмотрев фильм, сказала: «Как страшно, какое счастье, что я не знала такой жизни». Меня это поразило. Почему? Ведь никто никого не убивает. А потом я понял, что он для нее страшный по сути.

Фильм для нее о том, как все герои, все они, или все мы, то поколение из лучших побуждений портим жизнь и уничтожаем друг друга.  И воспроизводим это из поколения в поколение.  Какой бы общественно-экономический строй мы не строили, все равно рождаем одно и тоже.  А о своем прочтении финала я умолчу. Кино для того и кино, чтобы каждый делал свои выводы.

Удивительно, что после просмотра фильма с такой сильной, но безрадостной смысловой нагрузкой, не было ощущения тоски, какое обычно возникает после просмотра отечественного кино.

А я всегда снимаю «про людей». Про людей, с которыми хочется жить, хочется быть, хочется что-то делать и строить.  Даже если в своих проявлениях они бывают отвратительны. Но они личности, они интересны, они надежны. Даже в самом отъявленном подлеце, подонке есть что-то человеческое, что-то светлое. Вот за это и надо цепляться. Обращаться не к худшим качествам, а к лучшим. Или искать их.

----------------------

Эпоха ушла, а натура осталась

В декабре 2014 года «Первый канал» представил премьеру многосерийного фильма «Уходящая натура» Дмитрия Иосифова, известного также своей режиссерской работой «Лето волков».

Телевизионный проект с рабочим названием «Бегущая строка», наверняка, посмотрели, как минимум те, кто знал об эпохе Хрущева и Брежнева не понаслышке. Однако необычайная по своей глубине картина способна приковать внимание и более молодого зрителя. Фильм дает возможность провести аналогии с сегодняшними реалиями даже тем, кто не был знаком с реалиями дней уже ушедших.

События разворачиваются в 1978 году, в разгар брежневского «застоя». По сюжету советский режиссер Андрей Звонарев (его сыграл Сергей Колтаков) вынужден снимать фильм о развивающемся колхозе-миллионере, который еще предстоит найти. Утопичность идеи в партийном сценарии глубоко разочаровывает талантливого, но забытого гения Звонарева. Его супруга Вероника (Мария Шукшина) также сидит без работы в надежде, что вот-вот ей подвернется шикарная роль в фильме мужа. Но время идет, а о них никто не вспоминает, кроме компартии, которая определяет, что советскому зрителю будет полезно смотреть, а что  - нет.

К главным героям приходит понимание, что снимать все-таки надо, и никуда не денешься. Собрав волю в кулак, вперемешку со злобой, Звонарев начинает работу над фильмом.

Собственно, нам описаны и показаны все трудности, с которыми качественному кинематографу приходилось сталкиваться в условиях партийной цензуры и надзора. Но не только это.

Зрителю открываются живописные виды деревенской слободы, ее жизнь, красота, люди, своеобразие. Действие постоянно переносится из города в деревню, из деревни в город, тем самым обозначая различия, как между ними, так и между их жителями. Глаз радует чистое поле, голубое небо, тихие просторы. Даже воздух в комнате меняется, будто экранная картинка источает свежесть дня, запах травы.

Жители деревни, все же найденной для съемок заказного кино, просты: пьют, работают, дерутся, мирятся и даже предположить не могут, что, оказывается, все это счастье благодаря коммунизму. Съемочная группа Звонарева постепенно становится частью бытности местных.

Бабы по утрам доят корову, а мужики колют дрова. На обед картошечка, посыпанная укропчиком, молочко свежее и 50 грамм водочки. Звучит все также мило, как и выглядит. Съемки большого кино вбирают в себя весь местный колорит. Здесь принести вёдра с водой равно тому, что и своему сотрапезнику морду начистить. Сегодня водка им мутит разум, а проспавшись, они снова на подвиги.

Кто-то скажет – как странно, эти деревенщины ничего не смыслят в сути происходящих вещей. Но различия оказываются условными: поставь городского человека в условия жизни деревенского, и они сплотятся, даже если в кутузке просидят 15 суток из-за драки друг с другом. Вчера один на другого с ножом шел, думая так: «Пижон городской будет меня жизни учить, да я ему щас!», а сегодня, выйдя из кутузки, они сядут, вместе по чекушке накинут, обнимутся и скажут, «Прости, брат, был не прав».

Все городские, приехавшие снимать кино, следуя указке правителей, были потерянными. В деревне же каждый обрел что-то важное, а кто-то это важное утратил. Но и тот, и другой случай пошатнул самое ценное – покой. Этот пошатнувшийся покой метафоричен всему, что тогда происходило повсеместно, по всей стране, и не только в деревне. Поиски себя тесно соприкасались с разрушением чего-то или кого-то. И этому не было конца. В фильме это очень тонко изображено. Гамма настроений заставляет смотреть эпизод за эпизодом, анализировать кадр за кадром, извлекать мысль за мыслью.

«Уходящую натуру» многие сравнивают с «Оттепелью» Тодоровского: мол, снят практически про тот же исторический период, и тематика та же затронута, и одну из главных героинь та же актриса играет, и прочее. Но «Оттепель» - это, скорее, винтаж, красивое изображение 70-х. Танцы, платья, машины – они так обращают на себя внимание, что представленный исторический эпизод запоминается лишь по внешним признакам.

В «Уходящей натуре» каждый взгляд, жест, каждая реакция характеризует героя именно того времени. Почему он так говорит, почему так поступает – от ответов ничего отвлекает. Это хорошо для более молодого зрителя, которому сложно вообразить, что когда-то запрещали даже думать в неправильном направлении, а пленки «Kodak» и мешки с комбикормом выдавались только по блату.

Не разрыдаться в конце не получилось. Звонарев, который не может идти по велению сердца, который страдает от самодурства правительства, страдает от стереотипов, от себя самого и расщепляется от всех этих переживаний – заставляет расщепляться вместе с ним.

Трогательно, актуально, живо, натурально. Фразы из фильма можно цитировать целыми строками. Откровением однозначно станет результат работы актеров. Они будто рассказали о наболевшем, поведали истину.

Дружеский совет для тех, кто не застал премьеру: спешите видеть, как говорится. Этот фильм о вас, о ваших родителях и детях. Многое из того, что характерно для той эпохи осталось прежним. Уходящая, в этом плане, натура никуда не ушла.