Минувшим летом в Москве прошли две премьеры постановок, автором музыки к которым стал известный российский композитор Александр Журбин. Это мюзикл по мотивам хрестоматийной комедии Д.И. Фонвизина «Недоросль» на сцене Московского музыкального театра под руководством Геннадия Чихачёва и опера «Мелкий бес» в Камерном музыкальном театре им. Б.А. Покровского.

«Умри, Денис, лучше не напишешь» – эти слова князь Г. А. Потёмкин адресовал Д. И. Фонвизину, автору комедии «Недоросль» в далеком 1783 году. Пьеса, написанная во времена правления императрицы Екатерины II, остается актуальной и по сей день.

Мюзикл Александра Журбина – новый взгляд на нестареющий сюжет. Это не только сатира, беспощадно высмеивающая пороки, но и смелая попытка осмыслить темы, затронутые Фонвизиным в условиях современной российской действительности, попытка противопоставить невежеству знания и мудрость, беззаконию – благородство и честь, тирании – искреннюю любовь. Авторы спектакля делают ставку на гротеск, намереваясь показать нравственную деградацию общества в крайне уродливых и комических формах.

Размах постановки поражает воображение. В декорациях к спектаклю объединены в одно целое два плана: Дворцовый мост с видом на шпиль Петропавловской крепости и ветхая усадьба Простаковых. Посередине сцены на дереве разместилась голубятня с живыми птицами. Императрица приезжает в усадьбу на белой карете.

О злободневности пьесы с более чем двухвековой историей, мы поговорили с автором музыки к спектаклю Александром Журбиным.

MR: Александр Борисович, многие годы вы живете на две страны: полгода в России, полгода в США. Ощущаете ли вы разницу культур и менталитета? 

А.Ж.: Безусловно. Америка и Россия - две совершенно разные страны. Есть много сходств, но это чисто внешние вещи: улыбчивость, гостеприимство, открытость, но на самом деле все разное. Американцы воспитаны в другом культурном контексте. Важным элементом их жизни является религия, строгая этика, выполнение некоторых нравственных заповедей. Для этого совершенно не обязательно ходить каждый день в церковь и отбивать там сотни поклонов. И даже, наверное, не обязательно верить в бога, как некоего дедушку с бородой, сидящего на облаке и за всеми нами наблюдающего. У них религия состоит в том, что есть нравственные законы, которые нельзя преступать. Причем неважно, католик ты или протестант, иудей или мусульманин. Это относится ко всем. Ну и, конечно, отношения между людьми строятся в Америке на иных принципах, нежели в России. С одной стороны, они гораздо более прохладные, никто не лезет друг другу в душу, никто не будет пить водку и исповедоваться перед случайно встреченным человеком. Но зато они держат слово, выполняют обещания, не шумят на улицах. Об этом можно говорить часами. Где лучше? Я не знаю. Там свои недостатки, здесь другие. Идеального мира нет нигде. 

MR: В конце июля на сцене театра под руководством Геннадия Чихачева состоялась мировая премьера Вашего мюзикла «Недоросль» по бессмертной комедии Фонвизина. Чем привлекла вас эта работа? 

A.Ж.: Я очень люблю классические сюжеты. Они всегда хороши тем, что каким-то образом относятся к современности, всегда есть точки пересечения с сегодняшней жизнью. Ну, а в «Недоросли» этого более чем достаточно. Сейчас, когда Россия тихо сползает в болото невежества, и когда власть совершает необъяснимо жестокие поступки по отношению к своему народу и опирается вот на таких «недорослей», Фонвизин нам очень кстати. Но не только это. Помимо сатиры, в этой пьесе есть чудесная лирическая линия, и, как мне кажется, это получилось и у меня и у театра. В общем, я получил удовольствие от работы с Театром Чихачева. 

MR: По словам режиссера, спектакль должен пробуждать в зрителях противоречивые чувства. Но делая ставку на гротеск, не боялись ли Вы скатиться до глупости и пошлости? 

A.Ж.: От глупости и пошлости нас должны оберегать природные инстинкты и хорошо воспитанный вкус. Насчет противоречивых чувств – не знаю, я считаю, что спектакль должен нравиться или не нравиться. То есть вы как зритель его выбираете и рекомендуете друзьям. Или наоборот, говорите друзьям, чтобы они не тратили зря времени и денег. Но тут есть и другое: Мейерхольд говорил, что, если никому не нравится – это плохой спектакль. Если всем нравится – это тоже плохой спектакль. А вот если одним нравится, а другим не нравится – тогда это хороший спектакль. 

MR: Наряду с классическими героями пьесы на сцене появляется и сама Екатерина II. Кому принадлежит идея ввести ее образ в спектакль? 

A.Ж.: В этом спектакле все идеи принадлежат Геннадию Чихачеву. Именно он придумал написать мюзикл на тему «Недоросли». Именно он руководил процессом написания либретто Львом Яковлевым. И конечно, Чихачев придумал ввести туда Екатерину. А я всего лишь выполнил пожелания театра и написал, на мой взгляд, подходящую музыку. 

MR: Чем «Недоросль» отличается от других ваших русских мюзиклов?

A.Ж.: Ну, во первых, это комедия. Остальные мои произведения в этом жанре – «Доктор Живаго», «Униженные и оскорбленные», «Мертвые души» - это все-таки драмы, или даже трагедии. А в «Недоросли» мне удалось повеселиться и немного подладиться под стиль XVIII века.

MR: Также чуть ранее на сцене Камерного музыкального театра им. Б.А. Покровского состоялась премьера вашей оперы по роману «Мелкий бес». Чем вас так увлекло произведение Сологуба?

«Мелкий бес» - совсем другая история. Его от начала до конца придумал я. Я выбрал этот роман как тему для оперы. Сам роман я открыл для себя еще в юности и уже тогда решил, что это прекрасная основа для оперного либретто. Правда, толчком для написания послужила пьеса «Тварь» Валерия Семеновского, из которой мы сделали оперное либретто, использовав стихи Сологуба, Пушкина, Державина. На мой взгляд, это одно из самых мощных моих сочинений на сегодняшний день. И, надо сказать, получился замечательный спектакль (режиссер Георгий Исаакян, дирижер Владимир Агронский и актеры Камерного театра).

MR: Как долго длилась работа над этой оперой?

A.Ж.: Пять лет - от момента замысла до завершения партитуры.

MR: В произведении нет темы любви, нет других светлых чувств. Все персонажи – сугубо отрицательные: мерзавцы, негодяи и маньяки. Стоит ли вообще выводить таких героев на сцену?

A.Ж.: О, да. Безусловно, стоит. И я не первый. Есть опера «Нос» Шостаковича, есть «Записки из Мертвого дома» Яначека, есть «Лулу» Берга, где тоже нет положительных героев и некого любить. Ведь опера – это театр, а театр – это «искусство отражать жизнь», говорил Станиславский. И опера «Мелкий бес» - довольно точное отражение нашей жизни, без всяких искажений. И «передоновщина» до сих пор существует и расцветает пышным цветом.

MR: Сейчас очень многие хрестоматийные произведения ложатся в основу мюзиклов. Кто-то из отечественных продюсеров даже выскал мысль, что современному поколению классику легче воспринимать в музыкальной форме, и хорошо бы переложить на мюзиклы всю школьную программу по литературе. А как вы считаете? 

A.Ж.: Мне кажется, что, если после просмотра мюзикла или оперы на тему какого-то классического романа зритель пойдет в библиотеку, возьмет и прочитает оригинал - это здорово. А если он так и останется с иллюзией, что опера «Евгений Онегин» - это и есть Пушкин, а опера «Фауст» - это и есть Гете, то будет весьма прискорбно. Впрочем, лучше хоть так знакомиться с классикой, чем никак.

MR: Один из величайших композиторов современности Э. Л. Уэббер на вопрос «автором какого из уже написанных произведений вы хотели бы быть» ответил: «Петя и волк» Прокофьева. Как бы на этот вопрос ответили вы?

A.Ж.: Таких произведений много. Есть масса композиторов, которым я бы хотел подражать – не в смысле стиля, а в смысле некоего совершенства формы, гармоничности структуры, мастерства фактуры, тонкости и изящества мелодий. Я молюсь на Баха и Бетховена, Брамса и Малера, Рахманинова и Шостаковича. Но иду своим путем. А что там получается – не мне судить. А «Петю и Волка» я тоже очень люблю. И мы это часто слушаем вместе с моими внуками Бенькой и Йоськой.

MR: Тот же Уэббер не раз признавался, что не знает, как воплотить в мюзикле роман «Мастер и Маргарита». Известно также, что и вы неоднократно отказались работать с этим сюжетом, отвергая предложения крупных продюсерских компаний (в том числе и на либретто Грушко, на которое потом написал музыку Градский). С чем это связано?

A.Ж.: Вы знаете, это долго объяснять. Если вкратце, то причина в том, что, если этот роман реально переложить на музыкальный язык, все его линии, а их, как известно, четыре – линия Мастера и Маргариты, линия дома Грибоедова и коммунальной Москвы, линия Воланда и его компании, и, наконец, библейская линия, - то это получится произведение часов на шесть. А если какую-нибудь линию выбросить или сократить, то это уже не будет «Мастер и Маргарита». И хотя масса композиторов обращались к этому роману, ничего хорошего, вровень с уровнем романа, ни у кого не вышло.

MR: Вы наверняка отслеживаете, что происходит в музыкальном театре в России. Есть ли среди молодых авторов кто-то достойный внимания?

A.Ж.: Я не очень хорошо знаю, что происходит в театрах, у меня нет на это времени. Но два имени могу назвать - это Ким Брейтбург и Владимир Качесов. Они совсем разные, но они профессиональные композиторы, и у них есть театральный дар. Надеюсь, они себя еще проявят.

MR: Вскоре в Москве пройдет ваш юбилейный фестиваль. Можно подробнее о программе?

A.Ж.: Если я начну подробно рассказывать, это займет половину вашего журнала. Скажу кратко: это будет очень длинный Фестиваль, он будет длиться около трех месяцев, а по сути – весь сезон. Будет много театральных премьер, презентаций, творческих вечеров. Отмечу только три события. 22 октября в Светлановском Зале Дома Музыки пройдет Симфонический концерт, где состоится мировая премьера моей новой, 5-й симфонии. 19 ноября в камерном зале Дома Музыки будет мировая премьера моей сценической кантаты «Крысолов» на стихи Цветаевой. И, наконец, 3 декабря я вновь приглашаю всех в Светлановский зал на концерт под названием «Легкая музыка для серьезных людей» - там будет много замечательных певцов и певиц, как очень известных, так и совсем молодых. 

Автор: Лилия Воронова

Фотограф: Татьяна Понятовская