все по-прежнему, будто ничего не случилось, хотя на самом деле понимает,
что прошлое ушло безвозвратно, а будущее совершенно неопределенно. Она
чувствует всю бесполезность своего существования, искусственность жизни, но
не имеет внутренних сил, чтобы на что-то решиться.
– Господи, как это замечательно – заниматься делом, за которое могут убить или
даже посадить в тюрьму. Господи, как бы я хотела сделать что-нибудь такое, за
что меня могли бы посадить в тюрьму, но сделать что-нибудь нужное, ну хоть
кому-нибудь. Чтобы мир вертелся вокруг меня. Пусть даже не быть актрисой, ну,
может быть, просто учительницей… или деревом. Я хотела бы быть травой, землей.
Я просто хотела бы быть.
– Вы есть.
– Меня нет.
Она, как и Вера Холодная, жертва, пассивно принимающая свои страдания. Но,
несмотря на свою инфантильность и наигранность, она настоящая, подлинная, она
полюбила единственного честного, смелого и сильного человека. Она, в отличие от
всего своего окружения, может отличить глубокое, неподдельное от поверхностного
и мелкого.
Когда ее возлюбленный – оператор Потоцкий – приглашает на нелегальный просмотр
съемок зверств белых, она воодушевляется и сразу спрашивает: «Как мне одеться?».
Для нее одежда – единственное средство самовыражения, применения жизненных сил.
На Ольге Николаевне мы видим шляпы с широкими опадающими полями, струящиеся,
тонкие, текучие ткани, которые не сохраняют форму. Платья ниспадают с ее плеч безнадеж-
но печальными и уставшими складками, воланами, оборками. Все силуэты обволакивают,
будто коконы, в которых нужно укрыться от мира, переждать, затаиться. Костюмы решены
в основном в разбеленных, лиричных, приглушенных оттенках белого, лилового, серого и
ванильного. А черные детали – как символ увядания и близкой трагической смерти.
Не только костюмы, но и весь фильм строится на темпоритме модерна. Действие то замирает,
почти останавливается, то мечется и волнуется, несется, как пустой неуправляемый трамвай,
в финале фильма увозящий героиню в никуда, а точнее – в беспокойный XX век.
Идеал женственности модерна – томная, медлительная, сомневающаяся, пассивно принима-
ющая свою судьбу героиня – сейчас не в моде. Сегодня все хотят быть в тонусе – подтяну-
тыми, энергичными, деятельными и уверенными в себе. Почему тогда на подиумах наравне
с динамичными 80-ми мы видим драпировки, воланы, оборки, струящиеся ткани, oversize
одежду, коконом обволакивающую фигуру, прозрачные белые платья? Может быть, потому
что идеи модерна не так уж чужды нам? Мы, как и люди начала XX века, с оптимизмом
воспринимаем технические новшества и бытовое удобство повседневной жизни. Также как и
они, мы испытываем страх перед быстро меняющимся миром, иррациональными угрозами,
терроризмом и экономической нестабильностью. Модерн от нас не так уж и далек.
| Melon Ric
h | 24 | 2017
67