| Melon Ric

h | 22 | 2016

115

тодам телесноориентированной психотерапии тяжелый 

заболеваний, таких как онкология, аутоиммунные и сер-

дечно-сосудистые болезни. Я был знаком ранее с Миха-

илом и, конечно, согласился ему помогать, хотя врачи не 

давали более полугода жизни. 

Через три месяца регулярной самостоятельной работы 

со своим телом он научился расслабляться, начала луч-

ше двигаться пораженная инсультом рука, окрепла по-

ходка. К тому же Михаил научился настраивать работу 

костного мозга и влиять на концентрацию лимфоцитов в 

крови, поднимая ее до необходимого уровня, чтобы им-

мунная система работала эффективно. 

Врачи смотрели на такую его способность с недоумени-

ем, спрашивая меня о том, как это ему удается. На что 

я отвечал, что он молодец и многому научился. Одно 

лишь печалило Михаила – его сердце не хотело с ним 

разговаривать. Вот что имеется в виду: в методе, по ко-

торому Михаил работал со своим телом, используется 

естественная способность человека переносить свое 

внимание в любую точку своего тела и получать из этой 

точки или зоны сигнал о состоянии ее в виде какого-то 

образа, картинки. Михаил переносил свое внимание в 

область сердца, и каждый раз ему представлялась сле-

дующая картина: сердце его в виде маленького красного 

шарика сидит в бетонном бункере с бойницами и оттуда 

смотрит на него. Такой образ своего сердца вызывал у 

Михаила печаль и недоумение. 

Я в ходе сеанса предложил Михаилу поговорить со 

своим сердцем «про себя», молча. На что Михаил неиз-

менно отвечал, что сердце его не хочет с ним говорить, 

прячется в глубине бункера и только однажды на вто-

ром сеансе он сказал, что его сердце как будто прошеп-

тало: «Ты что, решил на меня обратить внимание?» По 

моей подсказке в ходе сеанса Михаил пробовал просить 

у сердца прощения, говорить сердцу о том, что любит 

его, что для него очень важно, чтобы сердце вышло из 

бункера, и они пообщались и пр. Но ничего не помога-

ло. Сердце третий месяц сидело в бункере. На сеансе, о 

котором я веду рассказ, произошло что-то очень важное, 

глубокое. Михаил был ослаблен проведенным сеансом 

химиотерапии и не хотел говорить сам со своим сердцем. 

Тогда я ему посоветовал: 

– Попробуйте просто представить, что Вы находитесь 

рядом с бункером сердца, и начните рассказывать, как 

будто не для сердца, а так, в воздух, ни для кого о том, 

как Вы устали от всех процедур, химии, палаты, от того, 

что Вы не дома и все, что найдете нужным сказать там, 

внутри себя рядом с сердцем.

– Хорошо, – тихим голосом сказал Михаил.

Я сидел рядом с Михаилом, наблюдал за его лицом и 

реакциями тела и увидел через несколько минут, что по 

щекам его потекли слезинки.

– Где сейчас Ваше внимание и что там сейчас происхо-

дит? – спросил я.

– Я не заметил, что произошло, только обнаружил, что 

держу на своих ладонях свое сердце, и оно на меня вни-

мательно смотрит. Оно маленькое, как кусочек мыла, и 

гладкое. Это так трогает меня!

– Что бы Вы сделали для своего сердца сегодня из чув-

ства любви, нежности и заботы?

– Мне хочется его искупать!

– Представьте, что Вы купаете его так, как Вам хочется. 

И может быть стоит попробовать его хорошенько омыть 

свежей, яркой артериальной кровью? Ведь сердцу очень 

важно получать свежий кислород и питание.

– Я купаю его в ванночке с артериальной кровью, оно до-

вольное, стало красивого цвета и чуть больше размером, 

– комментировал Михаил работу внутри себя. – Сейчас 

оно отдыхает в ванночке в моих ладонях!

После этого сеанса Михаил сказал, что понял, как много 

он сделал неправильно в своей жизни, как много обма-

нывал сам себя. И понял он это так, как будто сердце 

ему все показало. В дальнейшем сердце больше не пря-

талось, Михаил научился уничтожать раковые клетки в 

своем теле, но сил после каждой химиотерапии станови-

лось все меньше и меньше. Михаил прожил почти два 

года, вместо отпущенных врачами шести месяцев, борол-

ся до конца, но сил оставалось очень мало. Я уверен, он 

бы справился с метастазами, но яды химии гасили все 

его достижения. Терапевт не всесилен, и мои пережива-

ния тоже остаются за закрытой дверью кабинета.

«Я не заметил, 

что произошло, 

только обнару-

жил, что держу 

на своих ладо-

нях свое сердце, 

и оно на меня 

внимательно 

смотрит. Оно 

маленькое, как 

кусочек мыла, 

и гладкое. Это 

так трогает 

меня!»